Название:Штундист Павел Руденко Автор: С. М. Степняк-Кравчинский Формат:pdf Размер:1,67 мб После дерзкого убийства шефа жандармов Мезенцева, Степняк-Кравчинский оказывается в Европе. В вынужденной эмиграции он отходит от дел, и начинает заниматься писательской деятельностью. Среди разнообразного печатного наследия, вышедшего из под его пера, стоит выделить повесть о начале штундисткого пробуждения в южных губерниях империи, которое возникло одновременно с первыми походами "в народ" будущих революционеров -народников. -------------------------------------------- Роман написан в 1892—1893 годах; 2 марта 1892 года Кравчинский делает заметку в записной книжке: «Сел за роман (штун-д<истский>», а 16 октября 1893 года: «Читал вечером роман и признали оконченным». Первоначально он был задуман как коллективное произведение Кравчинского и англичанки Хесбы Стреттон (псевдоним писательницы Сары Шмит), автора ряда романов и повестей а нравственно-христианском духе. Об истории создания «Штундиста Павла Руденко» жена писателя, Ф. Степняк, позже писала: «Когда русское правительство с особенным усердием принялось преследовать штундистов... английские газеты были полны сведений о возмутительных издеватель-ствах, над мирными сектантами, и английское общество сильно негодовало против бесчинств, производимых Победоносцевым и компанией. В это время одна английская писательница... явилась к Сергею Михайловичу с предложением написать сообща роман из жизни преследуемых штундистов» (С. Степняк, Штундист Павел Руденко, 1900, Женева, стр. III). Штундист Павел Руденко Степняк-Кравчинский Мысль о создании художественного произведения о штундистах вызвала одобрение Кравчинского. Но он не согласился на писание романа вдвоем и предложил ограничить свое участие в нем только подготовкой исторических и бытовых материалов для Хесбы Стреттон. «Однако же, — писала Ф. Степняк, — когда он засел за работу, то скоро почувствовал, что не в состоянии ограничиться сухим изложением фактов и исторических данных. Как-то само собою «материал» вылился у него в форму стройного рассказа с определен-ной фабулой, характерами и бытовыми сценами. Работал он над этой темой с удовольствием и через некоторое время представил своей сотруднице законченный роман...» (Там же.) Написанный Кравчинским на русском языке, роман был затем переведен на английский. Но при его окончательной обработке для английского издания между Кравчинским и X. Стреттон возникли разногласия, которые в конце концов привели к тому, что роман появился в печати (Лондон, ноябрь, 1894) с одним только именем английской писательницы. Как это видно из черновика письма Кравчинского на 191 английском языке к неизвестному лицу (вероятно, издателю), разногласия были вызваны различием мировоззрений и идейных устремлений авторов. «Сэр, — писал Кравчинский, — благодарю вас от души за ваше сочувственное письмо. Я вполне по-нимаю, что много теряю, отказываясь от своих прав на соавторство романа о штундистах. Но для меня это принципиальный вопрос, не допускающий колебаний... Не будучи сам религиозным человеком, я могу представить религиозный элемент только объективно, то есть дать правдивое изображение мыслей и чувств действующих лиц. Но мисс Хесба Стреттон думает, что книга может быть хорошо принята обширным кругом ее читателей только, если религиозный элемент будет иметь безусловно субъективную форму, то есть явится выражением чувств и взглядов самих авторов. Вполне вероятно, что так оно и есть, но мне невозможно поставить свое имя на титульном листе такой книги. Поскольку же я больше всего хочу обеспечить нашей книге возможно широкий круг читателей, что может быть достигнуто благодаря имени X. Стреттон и вашим широким издательским возможностям, я предложил ей, чтоб только ее имя осталось как единственного автора книги и очень рад, что она согласилась на это» Штундист Павел Руденко В английский текст романа, который был напечатан под названием «Highway of Sorrow at the close of the 19-th Century* («Великий путь печали конца XIX века»), Стреттон внесла незначительные изменения: включила ряд авторских отступлений в назидательно-христианском духе, смягчила слишком резко звучащую критику в адрес духовенства и т. д. В предисловии к книге она ограничилась следующим заявлением об авторе романа: «Книга создана мною в сотрудничестве с находящимся в изгнании в Англии хорошо известным русским писателем, который ознакомил меня с очерком повествования, особенно с событиями в тюрьме и Сибири, основанными, по его утверждению, на фактах. Без его весьма ценной помощи их изображение было бы для меня невозможно». (Цит. по немецкому переводу: «Der grosse Leidensweg...», fon Hesba Stret-ton, Bremen, 1896.) Через некоторое время, однако, в Англии стало известно, НТВ основным автором книги был Кравчинский. Английский публицист Д. Перрис в своей книге "Russia in revolution" («Россия в революции», Лондон, 1904) писал: «Теперь уже ни для кого не тайна, что Степняк накануне выхода в свет своей штундистской повести «Великий путь печали» решил снять с обложки свое имя и подписать ее именем Хесбы Стреттон». (Цит. по русскому переводу части названной книги Д. Перриса — «Пионеры русской революции», СПб. 1906, стр. 84.) Штундист Павел Руденко Василий Пашков — основатель кружка "пашковцев" На русском языке роман был опубликован после смерти писателя в издании Ф. Степняк (Женева, 1900), В предисловии издательницы и небольшой заметке редактора П. Кропоткина здесь кратко излагалась творческая история романа и сообщалось, что он печатается с «беловой русской» рукописи Кравчинского. Предисловие имело своей целью заранее устранить могущие возникнуть подозрения, что русское издание является переводом английского романа X. Стреттон. П. Кропоткин при подготовке к печати романа «Штундист Павел Руденко», который высоко ценил, и по языку и богатству бытовых деталей считал значительно удачнее «Андрея Кожухова», поскольку первый был написан на родном языке писателя, очень бережно отнесся к его тексту. Стремясь донести до русского читателя малейшие нюансы стиля автора, редактор, как он писал издательнице, оставлял все «особенности» подлинника и «оригинальность в способе выражения». По его мнению, они, может быть, не всегда соответствовали «строгим правилам академической грамматики», но употреблялись писателем «намеренно» и «были чрезвычайно типичны». Беловая рукопись «Штундиста Павла Руденко» не дошла до нас. В ЦГАЛИ хранится черновой автограф романа на русском языке, содержащий большое количество вариантов и редакций разных его частей. Среди них имеется несколько глав, представляющих продолжение романа. Две из них более или менее завершенные, изображающие жизнь штундистов и «политических» в ссылке, публикуются нами впервые в приложении. Эти главы, а также другие рукописные варианты, не вошедшие в роман, свидетельствуют о том, что первоначальный замысел его был значительно шире и в идейном отношении глубже окончательной редакции. Судя по содержанию рукописных материалов, автор намеревался показать, как сектанты, убедившись на собственном опыте в нелепости «непротивления злу», постепенно поддаются в ссылке пропаганде революционеров и становятся их союзниками, Роман «Штундист Павел Руденко» вместе с другими произведениями Кравчинского, изданными за границей, ввозился нелегальным путем в Россию. Штундист Павел Руденко Грэнвиль Редсток. Уверовал в бога после кавалерийской атаки под Балаклавой. Своими петербургскими проповедями пробудил интерес к евангелию у "пашковцев" Впервые он был напечатан на родине автора в, период первой русской революции в 1906 году в издании В. Врублевского, затем вошел в первый том собрания сочинений С. М, Степняка-Кравчинского 1907—1908 годов, изд. «Светоч». Напечатанный по женевскому изданию, роман был здесь дополнен новой, XXVIII главой (в наст, изд. I глава в приложении), а в текст XXI главы (сон Павла) между абзацами: «Иди, — сказала Галя. — И что Бог освятил, того не оскверняй» (стр. 142) и «Павел рванулся от нее прочь—и проснулся» (там же) был включен отрывок (около страницы), в ко-тором пребывание Павла и Гали в церкви описывалось более подробно. Эти дополнения текста романа были сделаны по рукописям, присланным по просьбе редактора из Англии женой писателя, и вызывались юридическими соображениями (см. примечания к повести «Домик на Волге»). Последующие издания «Штундиста Павла Руденко» воспроизводят текст собрания сочинений 1907—1908 годов. Кравчинский, как и другие народники, интересовался сектантским движением еще в начале 70-х годов, в пору «хождения в народ». Они рассматривали религиозное протестантство как своеобразную форму проявления народного недовольства существующим общественным строем, и при этом переоценивали значение этого дви-жения для революционной борьбы. Некоторые народники 70-х годов селились в сектантских общинах, пытаясь вербовать здесь союзников. По воспоминаниям современников, в 1873 году Кравчинский также жил несколько месяцев у сектантов и «истолковывал» им «евангелие в революционном смысле» (С. М.-Степняк-Кравчинский, Собр. соч., СПб. 1907, т. I. стр. XVI). С жизнью сектантов, с материалами об их преследовании правительством и церковью Кравчинский имел возможность знакомиться и позже, когда редактировал газету «Free Russia», на страницах которой часто публиковались письма, корреспонденции, статьи на эту тему. Так, в эпизодах допроса Лукьяна, пребывания его в тюрьме писатель явно использовал факты из статьи народника-политэмигранта Е. Лазарева о судьбе сектанта Елисея Сукача («Frее Russia», London. 1893, № 6). Штундист Павел Руденко Съезд представителей общин евангельских христиан, баптистов, пресвитериан в Санкт-Петербурге 15–22.01.1907г Сведения о пребывании штундистов в ссылке он получая от бежавших за границу из Сибири товарищей — Ф. Волховского, Л. Шишко, М. Войнич и др. В главе «Штундисты» книги «Царь-чурбан, царь-цапля» Кравчинский приводит выдержку из воспоминаний «русского эмигранта, имя которого не может быть раскрыто»: «По дороге в Киев два человека в цепях и с бритыми головами были посажены в наш вагон... Увидев нас, они сейчас же спросили, кто мы, и, когда мы ответили: «Социалисты», — их лица просияли и они протянули нам руки, называя братьями. Они были членами религиозной секты штундистов... были судимы... В тюрьме с ними обращались с варварством, достойным средних веков...» (С. Кравчийский. Царь-чурбан, царь-цапля, Пг. 1921, стр. 92.) Во время работы над романом писатель обращался за некоторыми материалами и к известному знатоку этнографии, истории и фольклора Украины М. П. Драгоманову, с которым был близок. 22 апреля 1892 года последний писал Кравчинскому из Женевы: «Прежде всего отвечу на вопрос об укр<аинских> свадебных обычаях. Они подробно описаны, — с песнями и музыкою,— у Чубинского: «Труды экспедиции в Юго-западный край», т. IV... Жалею очень, что хаотическое состояние моей библиотеки... мешает мне послать вам №№ «Недели» с биографиями нескольких штундистов...» Непосредственное наблюдение над жизнью украинского села, над бытом сектантов, а также тщательное изучение документальных материалов помогло писателю создать глубоко реалистическое произведение, ярко отразившее бесправие народных масс в России и рост их сопротивления произволу властей. Из откликов на роман «Штундист Павел Руденко» наибольший интерес представляет рецензия В. Засулич в социал-демократическом журнале «Заря» (№ 1, апрель, 1901). Стремясь объяснить столь необычную для автора «Подпольной России» тему произведения, В. Засулич писала: «Из самого рассказа видно, чем именно увлек Степняка этот материал... Он встретился тут с знакомым ему явлением нравственного подъема, охватывающего целые группы людей, вызывая в них потребность деятельности...» Основной темой романа, по ее мнению, является изображение «пробуждения чувств и мыслей крестьян». Сравнивая романы Кравчинского с декадентской литературой 90-х и начала 900-х годов, рецензент подчеркивает, что «Андрей Кожухов» и «Штундист Павел Руденко» созданы не для «сонных и довольных людей», поклонников «вычурных» героев Минского и Гиппиус. «Теперь, — заключает Засулич, — когда Россия снова переживает общественный подъем, захвативший более глубокий и широкий слой, чем предыдущий, в котором участвовал Степняк, мы желали бы его романам... побольше читателей из этого нового слоя. Рабочие... зачитывавшие до дыр «Подпольную Россию» Степняка... с наслаждением прочтут и эти романы. Ни террористами, ни штундистами они от них не сделаются, но переживут вместе с их героями зарождающиеся уже и в них самих чувства людей, отдавшихся великому общему делу, от которого не могут отказаться ни под какой грозой». В критических статьях, напечатанных в легальных журналах в России после выхода в свет первого собрания сочинений Кравчинского 1907—1908 годов, давалась так же положительная оценка романа. Так рецензент «Русского богатства» (1908, № 10) отмечал, что автор выполнил свою основную задачу — «изображение быта штундистов и их преследований... с большим успехом» и что «...от всего романа в целом веет... художественной правдой».